На черногорско-албанской границе мирно ходят ослы, козы и куры. Документов у них нет, печать о пересечении ставить некуда, так пущай себе ходят, жалко что ли. Машины и автобусы стоят в очереди, водители ходят подискутировать и помахать руками к бревенчатому домику с надписью Сustoms. Случаются и пешеходы; вот из Черногории в Албанию медленно бредет дедушка в шлепанцах, неся в руке полупустую упаковку двухлитровых бутылок кока-колы. Албанские пограничники бегло осматривают ношу и машут рукой – мол, проходи. Дедушка с кока-колой, не увеличивая скорости,  входит в Албанию и скрывается за поворотом. На флагштоке, рядом с красным албанским, вяло болтается пожухлый, выцветший, обтрепанный флаг Евросоюза.

Большинство номеров машин в очереди итальянские, и это неудивительно — около полумиллиона гордых сынов Албании работает в эмиграции, в основном в Италии и Германии, а летом свозит кровно заработанные евро на родину. Земля в Албании пока дешевая, строительные материалы тоже, поэтому албанские эмигранты наконец-то имеют возможность строить большие дома, в которых зачастую живет несколько поколений — такова вековая традиция, к которой албанцы, судя по всему, рады вернуться. В итоге страна выглядит как большая, счастливая стройка — недокрытые красной черепицей крыши, мешки с цементом у калиток, любимые на Cредиземноморье полосатые шторки во весь балкон и глиняные горшки на террасах.

Албанская столица Тирана – самый странный город, мной доселе виденный. Это не совок совсем, по крайней мере, не тот совок, каким мы его привыкли представлять. Ощущение такое, как будто бы ты попадаешь в одну из книг Альберто Моравиа, или же в черно-белое итальянское кино в духе неореализма, такое,  где показывают послевоенные итальянские рабочие кварталы, и где герой по восемнадцать часов трудится на обувной фабрике, а героиня в цветастом платье, перешитом из занавески, скребет по сусекам начинку для вечерней пиццы.

Но про черно-белое я совершенно фигурально – Тирана в буквальном смысле выкрашена во все цвета радуги и их оттенки, причем каждый дом в несколько цветов сразу. Скажем, два фасада зеленых, два фасада оранжевых, а балкончики синие и розовые, этакая книжка-раскраска ребенка, впервые взявшего в руки пастельные мелки.

Главная площадь Тираны усыпана по диаметру гравием, я так и не поняла, это постоянная экспозиция или временная, в связи с ремонтом, и когда идешь по этой гравийной дорожке, через каждый пять метров встречаешь по пенсионеру в кепке, который молча сидит или стоит, обозревает окрестности и крутит в руках металлическую цепочку. Смысл этого действия так и остался для меня недоступным.

На главной площади Тираны ко мне подскакивает шустрый парнишка лет тринадцати с коробкой сувениров и спрашивает: ду ю спик инглиш? Я киваю, мальчик ловко достает из коробки красную ручку с албанским гербом и предлагает: уан пэн? Неа, говорю, не надо мне. Как так, удивляется мальчик, на ней же написано «Албания». Все равно не надо, говорю я. Мы торгуемся еще минуты три, наконец, он решается на последнее средство и спрашивает, отчего-то по-итальянски: коме ти кьями? Я отвечаю, он тоже называет свое имя, и, уже на правах близкого друга, снова трясет ручкой: уан пэн? Ладно, говорю я, уболтал, черт языкастый, давай сюда. Ухожу в автобус, а мой новый албанский друг, вдохновленный успехом, бросается обрабатывать других наивных туристиков.

В городе Круе, куда мы едем из Тираны, анонсирован рынок с сувенирами и антиквариатом. Сувениры на проверку оказываются набором поделок красного цвета с албанскими орлами, а антиквариат – содержимым сундуков албанских бабушек. Тут тебе и нафталиновые национальные костюмы, и горшки, и медные котелки, и утюги, и даже швейная машинка «Зингер», и пыльный черный дисковый телефон. По большому счету, если выпотрошить гараж моего папы и разложить добытое вдоль дороги, как раз получится неплохое собрание албанского антиквариата.

В Круе мы идем в этнографический музей и здороваемся с бабушкой-смотрительницей на настоящем, непадонкаффском албанском, «mir dita» — «добрый день». Затем выясняется, что наш гид Мустафа не только знает огромное количество историй о древних обычаях, но и перевел на английский несколько самых популярных легенд, издав их сборником для иностранцев. Оттуда мы узнаем, что краеугольный камень албанского эпоса — besa, обещание, которое нельзя нарушить. Ради того, чтобы выполнить бесу, покойники вставали из могил, герои сами шли на казнь, а девушки позволяли живьем замуровывать себя в стены — в общем, очень честная нация эти албанцы, говорят, даже процент краж у них в стране очень низкий (в отличие от процента убийств, ибо кровная месть — второй камень в фундаменте традиций).

К вечеру вы будете албанологами, ну, или албановедами, — сразу обещает нам Мустафа, и действительно, солнце еще не успело сесть, а головы уже ломит от историй, легенд и неожиданных открытий: бомбоубежища вдоль дорог, трогательные истории русско-албанских любовей, городские площади, на которых в мире и согласии стоят мечеть, католическая и православная церковь. Я напрягаю память, пытаясь запомнить хотя бы смешное или странное, составляя в уме список «Фактов об Албании»:

1. Самая знаменитая в мире албанка — Мать Тереза. Да, я тоже не знала, я думала, она из Индии или Пакистана. В честь Матери Терезы назван тиранский аэропорт, там же стоит ей памятник. Кроме того, Мать Тереза — муза производителей албанских сувениров.

2. Мэр Тираны — бывший баскетболист двухметрового с гаком роста, крайне любимый народом. На посту уже десять лет, когда приступил к исполнению обязанностей, ему было всего тридцать с небольшим. Дополнительный факт: гугл по запросу «мэр Тираны» выдает фотографии мэра с обнаженном виде.

3. В Албании тоже существует проблема понаехавших: после падения тоталитарного режима жители высокогорных деревень, которым ранее запрещено было перемещаться, ринулись вниз, в большие города. Коренные жители Тираны, Шкодера и прочих оплотов албанского урбанизма этим фактом возмущены, считают, что их города не резиновые, и ждут, пока понаехавшие наедятся красивой жизни и вернутся обратно в горы.

4. Небольшой скверик с торгово-развлекательным центром, расположенный в центре Тираны, в народе называется «Тайвань». Потому что он как бы островок среди бурного моря.

5. Почивший ныне албанский диктатор Энвер Ходжи построил для себя мавзолей в виде пирамиды, как для фараона. Но после его смерти режим куда-то делся, диктатора похоронили на простом кладбище, а в мавзолее сделали «Дом Молодежи».

6. Самая популярная в Албании машина — Мерседес. Исторически сложилось, что в прежние времена по албанскому бездорожью могли ездить, не разваливаясь, только немецкие лошадки, ну а потом албанцы просто привыкли. Так что процентов восемьдесят албанских машин до сих пор они.

7. Албанцы чуть было не обокрали бывшего президента США Джорджа Дабл Ю Буша. Дело было так: президент Джордж Дабл Ю Буш ехал по городу Круе, где его бурно приветствовала толпа. Президент растрогался и, в свойственной ему простодушной манере, решил с толпой побрататься. Далее мировые СМИ напечатали две фотографии — на первой Джордж Дабл Ю машет рукой, и на запястье хорошо виден его ролекс. На второй Джордж Дабл Ю братается с албанцами, и ролекса на запястье нет. Но не успела мировая общественность обвинить албанцев в том, что они обидели детку, как появилась третья фотография. На ней Джордж Дабл Ю Буш, уже поднявшийся по трапу самолета, в свойственной ему простодушной манере достает из кармана пиджака свой ролекс и, как ни в чем не бывало, надевает его на руку. Албанцев оправдали, а они, в свою очередь, открыли на месте памятного события бар под названием «Джордж Дабл Ю Буш».

Вечером на обратном пути албанские пограничники отдают нам наши паспорта, взятые ими в заложники утром, когда мы въезжали в страну. Печать в паспорте почему-то только одна – о въезде, а выезд не отмечен, то ли поленились, то ли чернил пожалели. Так что технически я до сих пор в Албании – на веки вечные. А что, по-моему, самое подходящее место для тихой жизни на пенсии.